Anatolie Gordeev: Стили церквей св. Николая в Бэлинешть, св. Дмитрия в Орхее и св. Николая в Кишинёве

Введение

Архитектура Молдавии XV–XVII веков демонстрирует редкий пример устойчивости традиции при одновременном восприятии новых влияний. Церкви св. Николая в Бэлинешть (конец XV века), св. Дмитрия в Орхее (середина XVII века, точно известный дар Василе Лупу, существующий и сегодня) и св. Николая в Кишинёве (также середина XVII века, построенная Василе Лупу) иллюстрируют этот процесс. Несмотря на различие эпох, они оказываются связанными через «возвращение» к исходному каменному облику храмов после промежуточного периода живописных фасадов XVI века (эпоха Петра Рареша). Эта эволюция не была линейной: она включала фазы адаптации, заимствований и возврата к основам.

В этом очерке будет рассмотрена генеалогия стиля: от «стефанианского» типа XV века через «рарешевский» живописный слой XVI века к «луповскому» каменно-декоративному языку XVII века. Особое внимание будет уделено анализу интерьеров, порталов, объёмов и символического значения господарских церквей как маркеров власти и преемственности.

1. Церковь св. Николая в Бэлинешть (1494–1499)

Biserica Sfântul Nicolae din Bălinești

Biserica „Sfântul Nicolae” din Bălinești este o biserică ctitorită de logofătul Ioan Tăutu în perioada anilor 1494-1499 în satul Bălinești (ținutul Dorohoiului, astăzi în comuna Grămești din județul Suceava, România). Această construcție este un monument reprezentativ al epocii lui Ștefan cel Mare (1457-1504).

Biserica din Bălinești este înălțată pe un teren mai înalt, care domină valea Siretului, aflându-se la o distanță de 12 km de orașul Siret. Ea a avut rolul de biserică de curte boierească și necropolă a familiei logofătului Tăutu, diplomat al domnitorilor Ștefan cel Mare (1457-1504) și Bogdan al III-lea (1504-1517). Logofătul avea în zonă moșii întinse și o curte boierească.

Biserica a suferit în decursul timpului mai multe profanări cauzate de turci și austrieci. Turcii au dat foc bisericii în incursiunile lor din perioada 1581-1711 și au împuns ochii sfinților cu sulițele, producând degradări ale picturii și zidului. Biserica a fost multă vreme arsă și neacoperită. Austriecii au folosit lăcașul de cult ca magazie.[7] Biserica a fost reparată în 1721 prin grija episcopului Calistru de Rădăuți și a starostelui Dimitrie Macri, fiind refăcute acoperișul, ușa și mobilierul și construindu-se și scara de acces la clopotniță. O serie de lucrări de reparații au fost efectuate la 1763.

Elementul care evidențiază biserica este turnul clopotniță de plan pătrat, mai înalt decât corpul bisericii, atașat la partea sudică a pronaosului. El a fost adăugat mai târziu la corpul bisericii, acest lucru fiind dovedit de prezența frizei de rotocoale și cărămizi aparente care continuă sub zidăria turnului alipit.

Построенная как усыпальница логофета Иоана Тэуту, церковь св. Николая в Бэлинешть относится к периоду правления Штефана чел Маре. Она сочетает традиционный молдавский план с классической трёхчастной структурой — пронаос, наос и алтарь — и элементами готики, добавленных позднее, как и башня с колокольней:

Пропорции: компактный объём с полукруглой апсидой.
Декор: керамические глазурованные медальоны под карнизом.
Крыльцо: западная галерея с заострёнными арками — явное готическое влияние.
Материал: массивная каменная кладка, подчеркивающая «аскетизм».

Таким образом, Бэлинешть отражает «первоначальный» тип молдавской каменной церкви конца XV века: строгая масса, минимум внешнего декора, подчёркнутая устойчивость форм. Этот храм стал своего рода эталоном для последующих поколений архитекторов и заказчиков.

Дополнение: Порталы как маркер преемственности

Сравнение интерьеров церкви св. Николая в Бэлинешть (конец XV века) и церкви св. Дмитрия в Орхее (середина XVII века, построенной Василе Лупу) показывает особую устойчивость традиции. Оба портала из пронаоса в наос имеют близкую композицию с профилированными обрамлениями и декоративными нишами. В Бэлинешть порталы изящнее и ближе к готике, тогда как в Орхее — массивнее и пластичнее, что отражает переход к XVII веку и новые художественные акценты. Это подтверждает, что мастера Лупу сознательно опирались на старые образцы, развивая их в духе своего времени. Вероятно, аналогичный портал имела и Николаевская церковь в Кишинёве, создавая прямую визуальную связь между памятниками XV и XVII веков. Таким образом, портал выступает не только архитектурным, но и символическим элементом преемственности.

2. Эпоха Петра Рареша и трансформация стиля (1530–1540-е)

Сын Штефана, Петр Рареш, вводит новый этап — «рисованные церкви». На фасадах храмов (Воронеț, Молдовиța, Сучевица, Бэлинешть после 1535 г.) появляются полихромные росписи.

Это радикально меняет восприятие:

Фасад превращается в иконографическую программу — библейские сцены, символические циклы, целые повествовательные ансамбли.
Камень перестаёт быть главным выразительным материалом: теперь храм «читался» как живописный ковёр.
Живопись становится главным носителем смыслов, визуализируя идеологию господаря и Церкви.

Для Бэлинешть это означало добавление наружной живописи поверх строгого каменного ядра. Таким образом, на XV‑вековый каркас наложился XVI‑вековый декоративный слой, который на два столетия изменил восприятие молдавских храмов. Важно подчеркнуть, что именно в это время формируется представление о храме как «книге в красках», открытой для всех верующих.

Дополнение: Идентичность первоначальных объёмов

Сравнение внешнего облика церкви св. Николая в Бэлинешть (XV век) и церкви св. Дмитрия в Орхее (XVII век, эпоха Василе Лупу) демонстрирует практически полную идентичность их первоначальных объёмов. Обе постройки имеют трёхчастную планировку с пронаосом, наосом и алтарём, массивный прямоугольный корпус с апсидой и двускатную крышу. Позднейшие колокольни были пристроены только в XVIII–XIX веках, что не затронуло ядро сооружений. В Бэлинешть сохранились декоративные медальоны и аркатуры, в Орхее — сходная профилировка портала и фасадная композиция. Это позволяет видеть в орхейском храме прямое стилевое продолжение традиции Бэлинешть и предполагать, что церковь св. Николая в Кишинёве, построенная в то же время Василе Лупу, имела аналогичный объём. Подобная идентичность указывает на то, что архитекторы и заказчики сознательно сохраняли и транслировали традиционные решения.

Отдельный пример: Церковь св. Дмитрия в Орхее

Церковь св. Дмитрия в Орхее представляет собой уникальный памятник, напрямую связанный с именем Василе Лупу. Это один из редких случаев, когда храм того времени сохранился до наших дней в относительно неизменном виде. Построенная в середине XVII века как дар господаря городу Орхею, церковь отражает все основные признаки «луповского» стиля:

трёхчастная планировка (пронаос, наос, алтарь);
массивный каменный корпус с апсидой;
отсутствие наружных росписей;
декоративное оформление порталов и оконных проёмов, родственное традиции XV века, но выполненное в более массивной и пластичной манере.

Сравнение Орхея с Бэлинешть показывает удивительную устойчивость традиции: несмотря на двухсотлетний разрыв, оба храма имеют практически идентичные объёмы. Орхейская церковь становится своего рода «ключом» к пониманию того, как могла выглядеть Николаевская церковь в Кишинёве. Именно по ней мы можем судить о внешнем виде, планировке и интерьере господарских храмов середины XVII века. Она также даёт представление о том, как сочетались архаические элементы с новыми декоративными приёмами.

3. Василе Лупу и архитектура середины XVII века

Василе Лупу (1634–1653) стремился подчеркнуть власть через храмовое строительство. Его главные проекты — монастырь Трёх Иерархов в Яссах, церковь Пречиста в Галаце, другие господарские церкви. Для них характерно:

отказ от наружной живописи,
богатый каменный резной декор (пояса, ниши, аркатуры),
сочетание местной традиции с влиянием византийско-балканского и польско-барочного орнамента.

Церковь св. Николая в Кишинёве (подарок Лупу городу) принадлежала этому кругу. Несмотря на то, что прямых изображений не сохранилось, по аналогии можно реконструировать её облик: каменная структура, возможно украшенная поясами из резного камня или чередованием кирпича и камня. Дополнительным подтверждением служит изображение этой церкви на плане Кишинёва 1800 года, где фиксируется соответствие её объёмно‑планировочного решения храмам в Бэлинешть и Орхее. Это свидетельство особенно ценно, так как связывает письменные и картографические источники с архитектурными традициями.

Дополнение: Типовой проект господарских церквей

Сопоставление храмов Бэлинешть, Орхея и предположительно Кишинёва позволяет выдвинуть гипотезу о существовании своего рода стандарта, или, современным языком, типового проекта господарских церквей. Их характерные признаки повторяются: трёхчастная планировка, компактный прямоугольный корпус с апсидой, двускатная кровля и богатый декоративный портал. Отличия проявляются в уровне декоративной обработки, но ядро остаётся неизменным. Такой повторяемый набор решений мог быть сознательной политикой господарей, желавших подчеркнуть преемственность и устойчивость власти через узнаваемый архитектурный язык, именно для того, чтобы господарские церкви были легко узнаваемы и ассоциировались с властью. В этом и заключается их особая функция: быть не только религиозным, но и политическим символом.

4. Сопоставление трёх этапов

Этап	Время	Характер	Пример
Стефанианский	Конец XV в.	Каменный аскетизм, готические акценты	Бэлинешть (1494–1499)
Рарешевский	1530–1540-е	Наружная роспись, живописный фасад	Воронеț, Молдовиța, Бэлинешть после росписи
Луповский	Середина XVII в.	Каменный и кирпичный декор, резные орнаменты	Три Иерарха (Яссы), Пречиста (Галац), Николаевская в Кишинёве

Таким образом, линия развития выглядит как «петля»: от каменного ядра XV века → к живописному фасаду XVI века → обратно к каменному облику XVII века, но уже с усложнённым архитектурным орнаментом. Этот цикл демонстрирует не застой, а творческое развитие при сохранении традиции.

5. Возвращение к каменному облику

Можно утверждать, что стиль середины XVII века был своего рода «возвратом» к исходному облику церквей типа Бэлинешть, особенно сравнивая с церковью св. Дмитрия, как по объёму, так и по сохранившимся элементам интерьера. Однако это не простое повторение:

В XV веке — аскетичная каменность.
В XVII веке — камень как декоративный материал, орнаментированный резьбой и сложной кладкой.

Это «возвращение через развитие»: основа остаётся, но насыщается новым содержанием. Камень вновь становится главным выразителем архитектурного языка, но теперь обогащённым новым художественным словарём.

6. Значение для Кишинёва

Церковь св. Николая в Кишинёве, подаренная Лупу, вероятно сочетала, как и существующая церковь св. Дмитрия в Орхее:

плановую традицию XV века (прямоугольный корпус + апсида),
отсутствие наружной росписи (в отличие от XVI века),
декоративные пояса и резной каменный декор, аналогичный церквям Лупу в Яссах и Галаце.

Таким образом, можно видеть генетическую связь: храм в Кишинёве был прямым потомком традиции Бэлинешть и аналогичен церкви св. Дмитрия в Орхее, но прошедшим через промежуточный опыт «живописных» церквей. Это ставит его в центр дискуссии о развитии молдавской архитектуры XVII века и делает важным объектом историко-архитектурной реконструкции.

Заключение

История церквей св. Николая в Бэлинешть, св. Дмитрия в Орхее и св. Николая в Кишинёве показывает уникальную «петлю традиции». Начав с каменного аскетизма XV века, молдавская архитектура в XVI веке приняла живописный облик, а в XVII — вернулась к каменному декору, но в более сложной и орнаментированной форме. Каждая из этих стадий добавила новые смысловые акценты: от строгости и устойчивости к богатству образов, и вновь к монументальной каменности, символизировавшей прочность власти.

Эта динамика подчёркивает устойчивость и гибкость молдавской архитектурной традиции. Кишинёвский храм Василе Лупу можно рассматривать как «позднего потомка» Бэлинешть: не копию, но прямое продолжение линии, где каждая эпоха оставила свой слой. Подобный взгляд позволяет глубже понять не только архитектурные формы, но и культурно-политический контекст, в котором они возникали и развивались.