Чрезвычайное экономическое положение в США: триумф внутренней стабильности и геополитического давления
2 апреля 2025 года президент США Дональд Трамп объявил о введении чрезвычайного положения в экономике, назвав хронический торговый дефицит "угрозой национальной безопасности и американскому образу жизни". Этот шаг, подкреплённый введением всеобщих тарифов на импорт (10% с 5 апреля и выше для стран с большим дефицитом с 9 апреля), стал не просто протекционистской мерой, а стратегическим инструментом, который обещает купировать внутренние экономические проблемы США и одновременно поставить на колени их главных торговых соперников — Китай и Европейский Союз. В этой статье мы разберём, как чрезвычайное положение позволяет США стабилизировать свой рынок, почему ЕС и Китай не смогут ответить долгосрочной экономической войной, и как это приведёт к успеху американской экономики в ближайшие годы.
Чрезвычайное положение как щит для внутреннего рынка
Экономика США, несмотря на свой статус крупнейшей в мире (ВВП около 28 триллионов долларов в 2024 году), уже давно страдает от структурных проблем: торговый дефицит в 1,2 триллиона долларов, вымывание рабочих мест в промышленности и зависимость от импорта из Китая и ЕС. Объявление чрезвычайного положения через Международный закон о чрезвычайных экономических полномочиях (IEEPA) 1977 года дало Трампу беспрецедентные возможности для защиты внутреннего рынка и устранения этих уязвимостей.
Первым и главным инструментом стали тарифы. Введение базовой ставки в 10% на весь импорт, за исключением стран USMCA (Мексика и Канада), и дополнительных "взаимных" тарифов для 60 стран с наибольшим дефицитом (включая Китай и ключевые экономики ЕС) направлено на возвращение производства в США. Администрация Трампа прогнозирует, что это принесёт более 6 триллионов долларов дохода за несколько лет, которые можно направить на субсидии, налоговые льготы и поддержку американских компаний. Например, фермеры, пострадавшие от сокращения экспорта, уже получают обещания компенсаций, а промышленные гиганты вроде General Motors или US Steel могут рассчитывать на льготы для расширения производства внутри страны.
Второй инструмент — контроль над внутренними ценами и поставками. Трамп может использовать чрезвычайные полномочия для регулирования стоимости ключевых товаров (энергоносители, продовольствие, стройматериалы), предотвращая инфляционный скачок, который мог бы последовать за тарифами. Выпуск нефти из Стратегического нефтяного резерва (SPR) или ограничение экспорта критических ресурсов (например, зерна) обеспечат стабильность на внутреннем рынке, пока глобальные цепочки поставок перестраиваются. Это особенно важно для среднего класса, который Трамп назвал "костью американской экономики" — рост цен на бензин или продукты питания мог бы подорвать его поддержку, но такие меры позволяют этого избежать.
Третий аспект — стимулирование самодостаточности. Чрезвычайное положение сопровождается налоговыми послаблениями и дерегуляцией для компаний, возвращающих производство в США (reshoring). Это не только создаёт рабочие места, но и снижает зависимость от импорта, делая экономику менее уязвимой к внешним потрясениям. Например, если Apple или Tesla перенесут часть сборки из Китая в США, это сократит издержки на тарифы и обеспечит стабильность поставок для американских потребителей.
Наконец, политическая гибкость Трампа позволяет ему переложить любые временные трудности на "внешних врагов". Публичные заявления о "Дне экономической независимости" и призывы к "патриотической ответственности" бизнеса уже формируют нарратив, в котором американцы готовы потерпеть краткосрочные неудобства ради долгосрочного процветания. Это минимизирует социальное недовольство и даёт администрации время на реализацию стратегии.
Таким образом, чрезвычайное положение становится щитом, который купирует внутренние проблемы — от безработицы до роста цен — и превращает их в возможности для укрепления экономики. Но успех этой политики зависит не только от внутренних мер, но и от неспособности главных конкурентов — ЕС и Китая — организовать эффективное сопротивление.
ЕС: заложник НАТО и внутренней слабости
Европейский Союз, экспортирующий в США товаров на сумму около 450 миллиардов долларов в год (2024), оказался в сложном положении после объявления чрезвычайного положения. Тарифы Трампа угрожают ключевым секторам — немецким автомобилям, французским винам, итальянским машинам — и могут обрушить экономический рост региона, который и без того балансирует на грани рецессии. Однако долгосрочная экономическая война против США для ЕС практически невозможна по нескольким причинам.
Первая и главная — зависимость от НАТО. США остаются краеугольным камнем европейской безопасности, обеспечивая военное присутствие и ядерный зонтик, особенно важные на фоне конфликта с Россией на Украине. Страны Восточной Европы (Польша, Литва, Латвия) и даже Германия понимают, что выход США из НАТО — сценарий, который Трамп не раз ставил под сомнение, — оставит ЕС один на один с потенциальными угрозами. Экономическое сопротивление в виде жёстких ответных тарифов или бойкота американских товаров рискует спровоцировать Вашингтон на сокращение военной поддержки, чего Европа не может себе позволить.
Вторая причина — внутренняя разобщённость ЕС. Экономические интересы стран-членов расходятся: экспортно-ориентированная Германия страдает от тарифов больше, чем, например, Франция, которая больше зависит от внутреннего рынка. Венгрия и Словакия, с их пророссийскими настроениями, могут саботировать единую позицию Брюсселя. Эта фрагментация делает невозможным согласованный долгосрочный ответ, такой как создание альтернативного торгового блока с Индией или Японией — процесс, который занял бы годы и потребовал бы ресурсов, которых у ЕС сейчас нет.
Третья — экономическая уязвимость. Энергетический кризис, начавшийся в 2022 году, и необходимость диверсификации поставок газа (в том числе через закупки американского СПГ) уже поставили ЕС в зависимость от США. Жёсткие ответные меры против Вашингтона могут привести к сокращению этих поставок или росту цен, что добьёт европейскую промышленность. Например, немецкие автопроизводители вроде Volkswagen или BMW, теряющие американский рынок, не смогут быстро переориентироваться на Азию из-за высоких издержек и конкуренции с местными брендами.
В итоге ЕС вынужден выбирать прагматизм. Вместо долгосрочной войны Брюссель, скорее всего, ограничится символическими тарифами (как в 2018 году на американский виски и мотоциклы Harley-Davidson) и начнёт переговоры с Трампом о смягчении условий. Уступки, такие как увеличение импорта американских энергоносителей или сельхозпродукции, станут платой за сохранение доступа к рынку США и стабильности в НАТО. Это делает ЕС не угрозой, а невольным союзником в успехе американской стратегии.
Китай: экономический капкан и геополитическая изоляция
Китай, экспортирующий в США товаров на 500 миллиардов долларов ежегодно, сталкивается с ещё более серьёзным вызовом. Тарифы Трампа бьют по его экспортно-ориентированной экономике, которая уже ослаблена внутренними проблемами: замедлением роста ВВП (4-5% в 2025 году), долговым кризисом в недвижимости и демографическим спадом. Однако долгосрочная экономическая война против США для Китая — это путь к саморазрушению, а не к победе.
Первая причина — зависимость от западных рынков. Помимо США, Китай экспортирует в ЕС около 400 миллиардов долларов в год. Агрессивный ответ на американские тарифы (например, демпинг товаров или манипуляции с юанем) рискует спровоцировать ЕС на собственные санкции, опасаясь наплыва дешёвых китайских продуктов. Потеря сразу двух крупнейших рынков — США и ЕС — обрушит китайскую экономику, подорвав занятость и стабильность, которые критически важны для Коммунистической партии Китая.
Вторая — ограниченность альтернатив. Россия, несмотря на партнёрство с Китаем, не может заменить западные рынки: её экономика (ВВП около 2 триллионов долларов) слишком мала и сама страдает от санкций. Африка и Юго-Восточная Азия, хотя и перспективны, не обладают покупательной способностью, сравнимой с США или ЕС. Дедолларизация — долгосрочная цель Китая — также неосуществима в ближайшие годы: цифровой юань пока не готов стать глобальной валютой, а 60% мировых резервов остаются в долларах.
Третья — внутренние риски. Экономическая война с США усилит давление на и без того хрупкую китайскую экономику. Закрытие заводов, рост безработицы и падение доходов могут спровоцировать социальные волнения, чего Си Цзиньпин стремится избежать любой ценой. Пекин не может рисковать стабильностью ради конфронтации, особенно учитывая, что его военные амбиции (например, по Тайваню) требуют экономического тыла.
В результате Китай, скорее всего, выберет выжидательную тактику. Вместо войны он может увеличить импорт американских товаров (соя, нефть) и предложить уступки в торговых переговорах, чтобы смягчить тарифы. Это не только сохранит доступ к рынку США, но и даст время для диверсификации экономики — процесс, который займёт десятилетия, а не годы. Таким образом, Китай становится ещё одним невольным участником американского успеха, а не его противником.
Успех США: краткосрочная победа и долгосрочное доминирование
Отсутствие возможностей у ЕС и Китая для долгосрочной экономической войны обеспечивает США стратегическое преимущество. В краткосрочной перспективе (2025-2026 годы) чрезвычайное положение купирует внутренние проблемы: доходы от тарифов стабилизируют бюджет, субсидии и контроль цен удержат инфляцию, а возвращение производства создаст рабочие места. Например, если тарифы принесут обещанные 6 триллионов долларов, это позволит снизить налоги для среднего класса, укрепив поддержку Трампа перед выборами 2028 года.
Внешние рынки, несмотря на первоначальный хаос (падение S&P 500 на 5% 3 апреля 2025 года), со временем адаптируются. ЕС и Китай, не имея сил для затяжного конфликта, пойдут на уступки: увеличат импорт американских товаров, сократят торговый дефицит и, возможно, согласятся на новые двусторонние соглашения, выгодные США. Это укрепит позиции Вашингтона как лидера глобальной торговли, вынудив конкурентов играть по его правилам.
Долгосрочный успех зависит от способности США завершить переход к самодостаточной экономике. Если компании вроде Tesla или Boeing полностью перенесут ключевые производства в Америку, а внутренний рынок станет основой роста, зависимость от импорта исчезнет. Доллар останется доминирующей валютой, а геополитическое влияние США — через НАТО и финансовую систему — только усилится.
Риски, конечно, есть: инфляция может выйти из-под контроля, если субсидии не сработают, а бизнес может сопротивляться возвращению в США из-за высоких издержек. Однако эти угрозы минимальны по сравнению с выгодами. ЕС и Китай, связанные своими зависимостями и внутренними слабостями, не смогут организовать эффективный отпор, что делает победу США неизбежной.
Заключение
Чрезвычайное экономическое положение, объявленное Трампом, — это не просто реакция на торговый дефицит, а мастерский ход, который решает внутренние проблемы США и одновременно ставит ЕС и Китай в безвыходное положение. Благодаря инструментам стабилизации — тарифам, субсидиям, контролю цен — Америка купирует свои уязвимости, а отсутствие у конкурентов ресурсов для долгосрочной войны гарантирует её успех. В ближайшие годы мы увидим, как США укрепляют своё экономическое и геополитическое доминирование, превращая кризис в триумф.
