Anatolie Gordeev: августа 2025

суббота, 30 августа 2025 г.

Следы племени Йено в Молдове IX века: топонимия, археология и исторический контекст

Памятник в Будапеште (семь князей)

Введение

Переселение мадьяр в Карпатский бассейн в конце IX века (ок. 895 года) остаётся одним из ключевых событий раннесредневековой истории Восточной Европы. Согласно представлениям самих мадьяр, этот поход был не просто миграцией, а возвращением на земли, которые они считали своей исторической наследственной территорией со времён владычества Аттилы и державы гуннов. Несмотря на то что археология и письменные источники довольно хорошо освещают начальные и конечные точки этого пути — степи Причерноморья и Паннонию, — транзитные регионы, включая современную территорию Молдовы, изучены гораздо хуже. Именно здесь могли сохраняться уникальные следы отдельных племён, входивших в союз мадьяр, включая племя Йено (еней).

Особый интерес к этому племени связан с рядом этнолингвистических данных, указывающих на его башкирские корни и возможное влияние на топонимию и культурный ландшафт Молдовы. В статье рассматривается комплекс аргументов — от анализа названий населённых пунктов и гидронимов до археологических и палеогенетических данных — в пользу присутствия йено на территории Молдовы в IX веке.

1. Исторический фон: мадьяры, племя Йено и Паннония

1.1. Союз семи племён

В византийских и арабских источниках IX века мадьяры описываются как союз семи племён, каждое из которых имело собственное происхождение и традиции. Эти племена, по ряду источников, включали: Мегер, Кер, Кюрт-Гермати, Тарян-Кюрт, Йено, Кесе и Кабар. Термин «мадьяр» в тот период, по мнению ряда исследователей, был скорее политонимом, обозначающим союз «тех, кто понимает друг друга» на общем языке, а не название единой нации в современном понимании, подобно тому, как слова «Славяне», «Саксы» или «Франки» первоначально обозначали союзы или конфедерации различных племён. Одно из этих племён — Йено (венг. Jenő) — выделяется как тюркское или смешанное (угро-финно-тюркское) по происхождению. Башкирская традиция сохранила этноним йэнэй, что усиливает версию о приуральских корнях этого племени и его возможной связи с башкирскими этническими группами.

1.2. Паннония до прихода мадьяр

До прихода мадьяр Паннония была заселена в основном славянами, находившимися под властью либо Франкской империи, либо соседней Великоморавии, с которой регион поддерживал тесные политические и культурные контакты. Великоморавия оказывала влияние не только на военную и административную структуру, но и на религиозную жизнь региона, в том числе через миссию Кирилла и Мефодия, которые принесли славянам христианство в византийском обряде и создали славянскую письменность. Важные славянские правители региона IX века:

Прибина — князь славян Прибалатонья (правил около 840–861 гг.), вассал франков, сыгравший важную роль в укреплении франкского влияния в регионе.
Коцел — сын Прибины (правил около 861–876 гг.), покровитель миссии Кирилла и Мефодия, активно поддерживавший их деятельность по распространению христианства в славянском богослужебном обряде и внедрению славянской письменности.
Браслав — последний славянский правитель Нижней Паннонии (правил приблизительно с конца 880-х до 896 года), находившийся в вассальной зависимости от франков и управлявший регионом вплоть до прихода мадьяр.

После прихода мадьяр славянские княжества, включая Нижнюю Паннонию, были упразднены. Нижняя Паннония до этого управлялась рядом князей: Войномиром (ок. 790–810), Людевитом Посавским (ок. 810–823) и Ратимиром (ок. 829–838). Их население частично ассимилировалось в составе нового венгерского государства, а частично сохраняло ограниченную автономию на периферии под властью мадьяр.

1.3. Культурные связи

Йено, как и другие тюркские компоненты мадьяр (юрматы, кесе), имели погребальные обряды и материальную культуру, близкие к степным тюркским народам, включая печенегов. Это создавало потенциал для археологической путаницы, особенно в транзитных регионах.

2. Маршрут переселения через территорию Молдовы

2.1. Логистический коридор

Путь мадьяр пролегал через степи между Днестром и Прутом, что позволяло избежать прямых столкновений с Первым Болгарским царством на нижнем Дунае. Этот коридор был удобен для массового передвижения кочевников с обозами и скотом.

2.2. Стоянки и лагеря

Вероятны временные лагеря и стоянки на территории Молдовы, в которых могли формироваться небольшие некрополи. Эти места не всегда легко выявить археологически. Период нахождения мадьяр на этой территории относится примерно к 860–895 годам, когда они располагались в регионе, известном в их традиции как Этелкёз (Etelköz), и использовали его как отправную точку для переселения в Карпатский бассейн. Этот 35‑летний отрезок времени по продолжительности сопоставим с периодом, прошедшим со дня объявления независимости Молдовы до сегодняшнего дня, что наглядно показывает, что пребывание мадьяр здесь было достаточно длительным и значимым.

3. Топонимические аргументы

3.1. Кишинэу / Кишйено

В Молдове известно три поселения с названием Кишинэу / Кишйено: современная столица, Кишинэу Рошу (в районе Каушан, “красный/южный” в тюркской системе цветовой ориентации) и Кишинэу у Старого Орхея (Требужены).

3.2. Буюкань / Буюкйено

Село Буюкань связано с понятием Буюк (“большой”) и может означать "Большой Йено". Парные названия “большой/малый” характерны для кочевой топонимии. Интересно, что в Румынии существует Кишинэу-Криш, стоящий на реке Криш, а неподалёку находится Инеу, что также может напоминать пару "малый Йено" и "большой Йено". Кроме того, село Кишинэу на месте нынешней столицы также называлось Chisinau de pe Bac — «Кишинэу на реке Бык».

3.3. Гидроним Бык (Буюк)

Река Бык (Буюк — “большой”) дополняет систему топонимов, связанных с йено; примечательно, что река с таким же названием и с аналогичным объяснением происхождения названия существует и на территории современной Украины, что может указывать на более широкий ареал подобных гидронимов в зонах кочевого влияния. Также и в Украине, и в Молдове есть поселения с тюркским названием Бахмут, что в переводе означает низкорослая степная лошадь, что подчёркивает сохранение в топонимии кочевых терминов, связанных с бытом и животноводством.

4. Археологический контекст

4.1. Проблема идентификации

Захоронения мадьяр IX века с тюркским компонентом внешне могут быть неотличимы от печенежских, поскольку оба народа имели схожие кочевые традиции погребения. Это проявляется в одинаковой ориентации тела (как правило, головой на запад или юго-запад), захоронениях вместе с конём или его частями, использовании сходных типов оружия (включая сабли, луки и стрелы определённых форм), а также в почти идентичных поясных наборах и металлической фурнитуре. Дополнительным фактором схожести являются общие мотивы орнамента и тюркские тамги на предметах, что усложняет определение этнической принадлежности погребения без дополнительных методов анализа.

4.2. Преобладание печенежских находок

Печенеги дольше находились в регионе (X–XI вв.) и оставили более заметный археологический след. К числу обнаруженных на территории Молдовы памятников, приписываемых печенегам, относятся курганные захоронения в Буджакской степи, находки у сёл Варница и Пуркарь, а также погребения в районе Бендер и вдоль нижнего течения Днестра. Эти комплексы характеризуются конскими захоронениями, набором степного оружия и поясной фурнитурой, что позволяет их уверенно относить к кочевой тюркской традиции.

4.3. Смешанные комплексы

В IX веке в составе мадьяр могли быть печенежские группы, включённые по разным причинам — от военных союзов и заключённых браков до принятия отдельных печенежских родов под покровительство мадьяр после межплеменных конфликтов. Такое смешение усиливало военный потенциал конфедерации, но при этом дополнительно размывало археологические признаки, так как материальная культура, вооружение и погребальные обряды становились практически неразличимыми между тюркскими и угро-тюркскими элементами.

5. Возможности ДНК- и изотопного анализа

5.1. Y-хромосомные маркеры

Ранние мадьяры имели сочетание гаплогрупп N1c, Q, R1a-Z93, C2. Печенеги — в основном C2, Q. Наличие N1c указывает на угро-финно-тюркскую компоненту.

5.2. МтДНК и автосомные данные

Женские линии и общий генетический профиль могут выявить приуральский компонент.

5.3. Изотопный анализ

Анализ стронция показывает регион детства и мог бы подтвердить восточное происхождение еней.

6. Аргументы в пользу присутствия йено в Молдове и возможного печенежского участия в составе мадьярских племён

Топонимия: наличие поселений с корнем Йено, что может указывать на следы пребывания племени на территории Молдовы; пары “большой/малый” в названиях, отражающие кочевую традицию разделения поселений по размеру; цветовая ориентация в топонимах (например, «красный/южный»), характерная для тюркских и монгольских народов.
Маршрут миграции: логичное прохождение через регион в рамках движения мадьяр из Этелкёза в Карпатский бассейн, с использованием природных коридоров между Днестром и Прутом, что обеспечивало безопасность и удобство перемещения с обозами и скотом.
Культурные параллели: сходство погребальных обрядов и материальной культуры с печенежскими комплексами — ориентация тел, наличие конских захоронений, типы оружия и элементов поясов, а также использование тюркских тамг и орнамента.
Историческая вероятность: высокая вероятность присутствия печенежского элемента в составе мадьяр в IX веке вследствие военных союзов, заключённых браков и принятия отдельных родов, что усиливало военный потенциал конфедерации и способствовало культурному обмену.

Заключение

Отсутствие явно идентифицированных мадьярских некрополей IX века в Молдове не исключает присутствия племени йено. Более того, это может быть связано с археологической сложностью отличить захоронения йено, имевших тюркский компонент, от памятников печенегов, которые могли входить в состав мадьярских союзов в IX веке. Топонимические, исторические и археологические данные в совокупности указывают на высокую вероятность прохождения йено между Днестром и Прутом в период их пребывания в Этелкёзе (ок. 860–895 гг.). Детальные раскопки, сопровождаемые палеогенетическим анализом и сравнением с комплексами из сопредельных регионов, особенно в зонах топонимов Йено, способны не только подтвердить эту гипотезу, но и прояснить роль йено и возможных печенежских групп в этнической истории Молдовы IX века.

900 AD

Ipoteza prezenței clanurilor maghiare în Moldova

Ipoteza prezenței clanurilor maghiare în Moldova: Chișinău și Buiucani ca toponime derivate din Kis Jenő și Büyük Jenő

Rezumat: Articolul de față propune o ipoteză inovatoare privind prezența temporară, dar strategică și organizată, a unor clanuri maghiare pe teritoriul actual al Republicii Moldova în secolul al IX-lea, înainte de stabilirea lor definitivă în Câmpia Panonică. Ipoteza se bazează pe o analiză comparativă a toponimiei medievale, a datelor arheologice, a contextului istoric și a infrastructurii de drumuri comerciale. Se susține că toponimele Chișinău și Buiucani pot deriva din denumirile maghiare Kis Jenő („Jenő Mic”) și Büyük Jenő („Jenő Mare”), în analogie cu modelul de așezări similare din Transilvania, precum Chișineu-Criș (Kisjenő) și Ineu (Borosjenő), organizate într-o rețea de tip centru-periferie. Extinderea ipotezei la alte localități precum Chișinăul de pe Botna și Salcuța oferă un cadru interpretativ mai larg al unei rețele posibile de control logistic și militar.

Introducere: Migrarea maghiarilor spre Câmpia Panonică în perioada 880–895 a presupus o etapă tranzitorie în cadrul unui teritoriu intermediar cunoscut în sursele bizantine drept Etelköz. Această zonă, situată între Nipru și Dunăre, includea regiunile estice ale Moldovei actuale și sudul Ucrainei. Deși izvoarele scrise nu menționează explicit tabere maghiare în acest areal, cercetările recente pun în lumină existența unor artefacte stepice, precum și a unor toponime recurente, ceea ce permite formularea unei ipoteze privind o rețea temporară de puncte de staționare și control, cu rol strategic în protejarea și taxarea rutelor comerciale medievale.

„...Prin trecătorile muntoase din Carpați au ajuns, în cele din urmă, nomazii pe întinderile Panoniei. Forța lor principală era alcătuită din șapte triburi, printre care se aflau deja menționate triburi cu denumiri „bașkire”: iurmati, kese, enei. Cei șapte conducători ai acestor triburi și-au legat pe vecie soarta lor și a triburilor printr-un legământ de alianță, pecetluit cu sânge…

…Árpád, fiul lui Almuș, conducătorul celui mai puternic dintre cele șapte triburi, numit medyer, a întemeiat dinastia Arpád, iar numele tribului său a fost preluat de întregul popor.

Însă formarea Regatului Ungariei nu a pus capăt așezării pe pământul Panoniei a altor și altor triburi.

Regii unguri, uitând supărările trecute, au primit pe pământul lor, în secolul al XI-lea, turci-pecegegi, izgoniți din nordul Mării Negre de către propriii lor neamuri, cumanii, și ei tot turci ca limbă.

Iar după două sute de ani, ospitaliera vale a Dunării a primit încă un val de cumani, retrași spre vest din calea năvălirii mongole…”

Семь племен и пять стран

În cazul nostru este vorba despre tribul bașchir Enei. După cum vedeți, maghiarii nu sunt un popor, ci o uniune de triburi care sunt „maghiar”, adică se înțeleg între ei. La fel ca și slavii (slovo), denumirea vine din faptul că se înțeleg între ei.

Și dacă mai adăugăm că, în timp ce maghiarii noștri participau la campania spre Constantinopol, familiile și copiii lor au fost uciși de pecenegi, iar femeile luate în robie, profitând de absența lor, înțelegem ce a dus la faptul că maghiarii au început să își ia soții dintre femeile populației locale.

Panonia, spre care s-au îndreptat — o parte a noastră ocolind Carpații pe la sud, iar cealaltă pe la nord —, în acele vremuri era locuită de slavi, alături de care au continuat să trăiască o vreme.

Așadar, totul în această lume nu este atât de simplu. A căuta ADN-ul maghiarilor va fi o sarcină foarte dificilă, mai ales în regiunile noastre. Cu atât mai mult cu cât, inițial, ei erau bașchiri.

1. Rolul strategic al maghiarilor în controlul drumurilor comerciale Potrivit lui Constantin al VII-lea Porfirogenetul, în lucrarea sa „De Administrando Imperio”, maghiarii erau descriși drept un popor mobil, militarizat, capabil să controleze teritorii vaste și să perceapă tribut. În acest context, infrastructura lor logistică era organizată în jurul unor puncte nodale situate în vecinătatea rutelor comerciale de mare interes, precum drumurile care legau porturile Mării Negre de interiorul Europei. Aceștia nu practicau o colonizare agrară, ci o formă de control mobil, bazat pe tabere fortificate temporare, apte să ofere protecție, să perceapă taxe și să funcționeze ca avanposturi militare. Maghiarii acționau deseori în cooperare cu triburi locale sau sub influența politică a Khazarilor, iar rolul lor în Etelköz pare să fi fost acela de intermediari și gardieni ai rutei est-vest.

2. Analogia transilvăneană: Kisjenő și Borosjenő Toponimele transilvănene Kisjenő și Borosjenő (Chișineu-Criș și Ineu) ilustrează un model de distribuție ierarhică între un centru principal fortificat și un punct de sprijin secundar, ambele legate funcțional. Borosjenő era situat pe drumul principal Arad–Oradea și avea o cetate defensivă, în timp ce Kisjenő, situat mai retras, juca un rol de sprijin logistic sau economic. Configurația aceasta, tipică organizării teritoriale a clanurilor maghiare din secolul IX–X, poate fi considerată un model pentru identificarea altor perechi de toponime cu funcții similare.

3. Paralela moldovenească: Chișinău și Buiucani În cazul Chișinăului, cartierul Buiucani poate fi interpretat ca un posibil echivalent al toponimului Büyük Jenő, situat strategic pe Drumul Mare care făcea legătura între portul Akkerman și nordul Moldovei. Chișinăul central (Kis Jenő) este așezat pe un drum secundar, Drumul lui Vodă, important în perioada medievală timpurie pentru conexiunile sale comerciale cu Iașii și Podolia. Proximitatea celor două puncte și poziționarea lor pe rute diferite, dar complementare, reflectă o strategie de acoperire teritorială și supraveghere logistică, similară modelului transilvănean. Această asociere este întărită și de caracterul istoric al zonei, precum și de descoperirile arheologice din regiune, care relevă urme de prezență stepică în zonele limitrofe Buiucaniului.

4. Chișinăul de pe Botna și ipoteza unui al doilea Büyük Jenő Existența unui alt Chișinău, în valea râului Botna, menționat în documente vechi și situat în proximitatea orașului Căușeni, ridică ipoteza unei repetări a modelului Kis Jenő – Büyük Jenő. Chișinăul-Botna se află pe ruta comercială Tighina–Akkerman, una dintre cele mai importante axe sudice de transport în perioada medievală. Având în vedere poziția sa relativ joasă în teren, este logic să presupunem că un punct de control principal (Büyük Jenő) ar fi fost plasat pe o înălțime din apropiere, în zona actualei localități Salcuța, care domină valea și oferă acces vizual și militar către întreg platoul sudic. Astfel, nu doar în Transilvania, ci și în sudul Moldovei, pare să fi existat o strategie de dispunere a punctelor de control în perechi, una principală și una secundară, adaptate la teren și la rețeaua de drumuri.

5. Interacțiunea cu populația locală și utilizarea infrastructurii existente Contrar unei imagini a cuceririi violente, datele arheologice și sursele istorice indică o interacțiune mai degrabă pragmatică între maghiari și populațiile locale. Maghiarii se stabileau în apropierea, nu în interiorul, așezărilor existente. Zonele de contact preferate erau cele de tranziție între pădure și stepă, bogate în resurse și favorabile păstoritului. Populațiile locale — slavi, romanizați, bulgari sau alani — erau incluse într-un sistem de dependență controlată, oferind produse agricole, meșteșuguri sau servicii, în schimbul protecției. Arheologia indică o coabitare temporară în unele cazuri, iar mormintele stepice de tip nomad se găsesc uneori la mică distanță de necropole sedentare, sugerând o relație de vecinătate, nu de dominație. De asemenea, se presupune că maghiarii au utilizat infrastructura deja existentă (drumuri, vaduri, centre de schimb), adaptând-o la propriile nevoi fără a o distruge.

6. Reconstituirea unei structuri tipice: tabără nomadă + așezare asociată Taberele maghiare nu erau simple corturi itinerante, ci structuri temporare bine organizate, amplasate strategic. O tabără de tip Büyük Jenő putea adăposti între 100 și 150 de războinici călare, plus familiile și personalul de sprijin, însumând în total 400–600 de persoane. Kis Jenő, punctul asociat, includea probabil 30–60 de războinici și până la 250 de persoane. Aceste tabere se aflau de regulă pe platouri ușor de apărat, aproape de surse de apă, și permiteau supravegherea căilor comerciale. Așezările sedentare din vecinătate puteau furniza produse, forță de muncă și chiar elemente logistice. Modelul funcționa pe baza unui echilibru fragil între dominație militară, cooperare și interese comerciale comune.

Caracteristicile principale ale fortificațiilor maghiare din secolul al IX-lea în zona actualei Moldove:

Tabere pe înălțimi

Se alegeau înălțimi naturale (coline, terase fluviale) care ofereau vizibilitate și avantaj defensiv.
Se fortificau cu palisade și valuri de pământ de-a lungul perimetrului.
Intrarea era protejată cu obstacole din care și scuturi din lemn.

Utilizarea căruțelor (în cerc de tip iurtă)

Căruțele erau așezate în cerc, formând un zid de protecție. Aceasta era o tactică tipic nomadă, folosită și de hazari și pecenegi.
În centru erau amplasate corturile sau iurtele bătrânilor și conducătorilor.
O astfel de fortificație era temporară, dar putea respinge atacuri de cavalerie.

Posturi de observație și focuri de semnal

Pe înălțimile dominante se ridicau turnuri de veghe sau simple posturi cu focuri de semnal.
Acestea permiteau transmiterea rapidă a semnalelor despre apropierea inamicului.

Mobilitatea ca formă de apărare

Principalul avantaj al maghiarilor era mobilitatea ridicată a cavaleriei lor.
Fortificațiile nu erau concepute pentru un asediu de durată; strategia principală era atacul fulgerător urmat de retragere.
În caz de pericol, maghiarii puteau părăsi rapid tabăra și o puteau reloca în altă parte.

Legături cu punctele fortificate locale

În timpul trecerii prin Moldova, maghiarii interacționau uneori cu triburile locale (slavi, geți, comunități dacice supraviețuitoare), posibil folosind temporar fortificațiile acestora sau încheind alianțe.

7. Argumente arheologice, toponimice și cartografice Situl de la Sărățuca și alte descoperiri similare din sudul Moldovei aduc dovezi directe ale prezenței unor comunități de călăreți cu echipamente tipice stepei pontice: zăbale, vârfuri de săgeți, piese de harnașament. În paralel, toponimia joacă un rol cheie: prezența a trei localități Chișinău (în centrul țării, pe Botna și în zona Orheiului), fiecare situată în vecinătatea unui drum comercial important, susține ipoteza unei rețele teritoriale de origine nomadă. Cartografia veche maghiară consemnează existența unor toponime precum Kisjenő și Borosjenő în multiple regiuni, ceea ce întărește ideea unui model aplicat repetitiv. Comparația dintre Moldova și alte regiuni unde maghiarii au avut prezență temporară — precum sudul Ucrainei sau zona Dobrogei — poate conduce la o teorie generală privind strategiile de ocupație și control ale triburilor maghiare înainte de cucerirea Panoniei.

Concluzii: Analiza interdisciplinară a datelor istorice, arheologice, toponimice și cartografice sugerează cu un grad crescut de probabilitate existența unei prezențe maghiare organizate pe teritoriul Moldovei în secolul al IX-lea. Această prezență nu a avut caracter colonizator, ci a fost una strategică, logistică și temporară, cu scopul de a controla și profita de rutele comerciale existente. Modelul Kis Jenő – Büyük Jenő, observat clar în Transilvania, pare să fi fost aplicat și în Moldova, cu adaptări locale. Multiplicitatea toponimelor Chișinău și corelarea lor cu drumuri comerciale întăresc ipoteza unei rețele planificate, iar posibila identificare a unor puncte principale precum Salcuța sau Buiucani completează imaginea unei organizări teritoriale sofisticate.

Direcții de cercetare viitoare:

Extinderea studiului toponimic asupra tuturor denumirilor istorice cu sufixul „Jenő” și compararea lor cu rețele comerciale medievale;
Aplicarea metodelor de analiză GIS pentru reconstituirea traseelor comerciale și a posibilelor tabere maghiare;
Săpături arheologice sistematice la Buiucani, Salcuța și Chișinău-Botna, corelate cu analiza ADN a mormintelor stepice;
Elaborarea unui atlas al prezenței maghiare temporare în regiunea est-carpatică, în cooperare cu instituții din Ungaria și Ucraina.

Franz Johann Joseph von Reilly Salcuta Causeni Vienna 1789 Quality

Гипотеза о присутствии мадьярских кланов в Молдове

Гипотеза о присутствии мадьярских кланов в Молдове: Кишинэу и Буюканы как топонимы, производные от Kis Jenő и Büyük Jenő

Природная матрица территории

Резюме: Настоящая статья предлагает оригинальную гипотезу о временном, но стратегически организованном присутствии мадьярских кланов на территории современной Республики Молдова в IX веке, до их окончательного переселения в Паннонскую низменность. Гипотеза основана на сравнительном анализе средневековой топонимии, археологических данных, исторического контекста и сети торговых путей. Предполагается, что топонимы Кишинэу и Буюканы могут происходить от мадьярских названий Kis Jenő («Малый Йено») и Büyük Jenő («Большой Йено»), по аналогии с аналогичными поселениями в Трансильвании, такими как Кишинэу-Криш (Kisjenő) и Инеу (Borosjenő), организованными по принципу центра и периферии. Расширение гипотезы на другие населённые пункты, такие как Кишинэу на Ботне и Сэлкуца, предлагает более широкую интерпретацию возможной логистико-военной сети.

Введение: Миграция мадьяр в Паннонскую низменность в период 880–895 гг. предусматривала транзитный этап в промежуточной зоне, известной в византийских источниках как Этелкёз. Эта территория, расположенная между Днепром и Дунаем, включала восточные регионы современной Молдовы и южной Украины. Хотя письменные источники не упоминают явно мадьярские лагеря в этом ареале, современные исследования выявляют наличие степных артефактов, а также повторяющихся топонимов, что позволяет выдвинуть гипотезу о временной сети стратегических стоянок, направленных на контроль и охрану средневековых торговых путей.

“...Через горные проходы в Карпатах вышли, наконец, кочевники на просторы Паннонии. Главную их силу составляли семь племен, среди них уже упоминавшиеся племена с "башкирскими" названиями: юрматы, кесе, еней. Семь вождей этих племен связали себя и свои племена вечным договором о союзе, скрепив его кровью…

… Арпад, сын Алмуша, вождь сильнейшего из семи племен, называвшегося медьер, основал династию Арпадовичей, а имя его племени принял весь народ.

Но образование Венгерского королевства еще не положило конец переселениям новых и новых племен на землю Паннонии.

Венгерские короли, забыв прошлые обиды, приняли на своей земле в XI веке тюрок-печенегов, выгнанных из Северного Причерноморья собственными их родичами половцами, тоже тюрками по языку.

А через двести лет гостеприимная долина Дуная приняла еще и волну половцев, ушедших на запад от монгольского нашествия…”

Семь племен и пять стран

В нашем случае речь идет о башкирском племени еней. Как видите мадьяры это не народ, а объединение племен, которые “мадьяр”, то есть понимают друг друга. Как и славяне (слово) от того, что понимают друг друга. А если еще добавить, что наши мадьяры пока участвовали в походе на Константинополь, их семьи, и детей уничтожили печенеги, а женщин забрали в полон, воспользовавшись их отсутствием. Что привело к тому, что мадьяры начали брать в жены женщин из местного населения. Паннония, в которую они двинулись, наша часть огибая Карпаты с юга, а другая с севера, в те времена была населена славянами, с которыми они продолжали жить какое то время. То есть все в этом мире не так однозначно. Искать ДНК мадьяр очень будет непростая задача, особенно в наших регионах. Тем более, что они были башкиры первоначально.

1. Стратегическая роль мадьяр в контроле торговых путей По данным Константина VII Багрянородного в труде «Об управлении империей», мадьяры описываются как мобильный, милитаризированный народ, способный контролировать обширные территории и взимать дань. Их логистическая инфраструктура была организована вокруг узловых точек, расположенных вблизи важных торговых дорог, связывавших порты Чёрного моря с внутренними областями Европы. Мадьяры не занимались оседлым земледелием, но практиковали мобильный контроль через временные лагеря с функциями охраны, сбора пошлин и военного присутствия. Они действовали в координации с местными племенами или под влиянием Хазарского каганата. Их роль в Этелкёзе заключалась в охране восточно-западных маршрутов.

2. Трансильванская аналогия: Kisjenő и Borosjenő Топонимы Kisjenő и Borosjenő (Кишинэу-Криш и Инеу) в Трансильвании демонстрируют иерархическую модель размещения между укреплённым центром и вспомогательным пунктом. Инеу (Borosjenő) располагался на главной дороге Арад–Орадя и имел крепость, тогда как Kisjenő находился на второстепенном пути, возможно, выполняя логистическую или вспомогательную функцию. Такая конфигурация характерна для мадьярских кланов IX–X веков и может быть использована как модель для поиска других аналогичных пар топонимов.

3. Молдавская параллель: Кишинэу и Буюканы В случае Кишинэу, район Буюканы может быть интерпретирован как аналог Büyük Jenő, расположенного стратегически на Дороге Маре, соединявшей порт Аккерман с севером Молдовы. Центральный Кишинэу (Kis Jenő) расположен на второстепенной, но важной дороге — Дороге Луй Водэ, соединявшей Яссы с Подольем. Близость этих двух точек и их расположение на взаимодополняющих маршрутах отражают стратегию территориального охвата и логистического контроля, аналогичную трансильванской модели. Этому также способствуют археологические находки, свидетельствующие о степной культуре в окрестностях Буюкан.

4. Кишинэу на Ботне и гипотеза второго Büyük Jenő Существование другого Кишинэу в долине реки Ботна, упомянутого в исторических документах и расположенного рядом с городом Кэушень, поддерживает гипотезу повторения модели Kis Jenő – Büyük Jenő. Кишинэу-Ботна находится на южной торговой дороге Тигина–Аккерман. Поскольку он расположен в низине, логично предположить наличие главного пункта контроля (Büyük Jenő) на возвышенности поблизости, например, в районе современной Сэлкуцы, которая господствует над долиной и обеспечивает визуальный контроль над южным плато. Таким образом, стратегия парного размещения контрольных пунктов могла быть применена и в южной Молдове. Подтверждение этому есть на карте Бессарабии 17 века.

5. Взаимодействие с местным населением и использование существующей инфраструктуры Археологические и исторические данные указывают не на насильственную оккупацию, а на прагматичное сосуществование мадьяр с местными жителями. Мадьяры селились рядом, а не внутри уже существующих поселений. Их интересовали переходные зоны между лесом и степью — богатые ресурсами и удобные для кочевников. Местные народы — славяне, романизированные даки, болгары, аланы — включались в систему контролируемой зависимости, предоставляя продукты, ремесленные изделия и услуги в обмен на защиту. Археологически засвидетельствовано сосуществование степных курганов рядом с оседлыми поселениями. Мадьяры активно использовали существующую инфраструктуру — переправы, торговые центры и пути — адаптируя её к своим нуждам.

6. Реконструкция типичной структуры: кочевой лагерь + связанное поселение Мадьярские лагеря представляли собой временные, но хорошо организованные формирования. Лагерь типа Büyük Jenő мог включать 100–150 всадников и их семьи — всего до 400–600 человек. Kis Jenő, как вспомогательный пункт, вмещал 30–60 воинов и до 250 человек. Эти лагеря размещались на возвышенностях с доступом к воде и визуальным контролем над дорогами. Рядом расположенные оседлые поселения могли обеспечивать припасы, рабочую силу и базовую инфраструктуру. Такая модель представляла собой баланс между военным присутствием, экономическим обменом и формами зависимости.

Основные особенности укреплений мадьяр в IX веке в районе современной Молдовы:

Лагеря на возвышенностях

Выбирались естественные возвышенности (холмы, речные террасы), обеспечивавшие обзор и оборонительное преимущество.
Укреплялись частоколами и земляными валами по периметру.
Въезд защищался заграждениями из телег и деревянных щитов.

Использование телег (в юртовом кругу)

Телеги размещались по кругу, образуя стену. Это — типичная кочевая тактика, используемая также хазарами и печенегами.
В центре размещались шатры или юрты старейшин и вождей.
Такое укрепление было временным, но могло сдерживать кавалерийские атаки.

Дозорные посты и сигнальные костры

На господствующих высотах устраивались дозорные башни или просто костровые посты.
Это позволяло быстро передавать сигналы о приближении врага.

Мобильность как форма обороны

Главное преимущество мадьяр — это высокая мобильность кавалерии.
Укрепления не были рассчитаны на долгую осаду; основная стратегия — внезапная атака и отход.
В случае угрозы, мадьяры могли быстро покинуть лагерь и собрать его в другом месте.

Связь с местными укреплёнными пунктами

На пути через Молдову мадьяры иногда взаимодействовали с местными племенами (славянами, гетами, уцелевшими дакскими общинами), возможно, временно используя их укрепления или заключая союзы.

7. Археологические, топонимические и картографические аргументы Раскопки в Сэрэцуке и других местах юга Молдовы подтвердили наличие всаднической культуры: стремена, стрелы, упряжь. Топонимия — решающий фактор: три поселения с названием Кишинэу (в центре, на Ботне, в районе Орхея), каждое из которых находится на важной торговой дороге, подтверждают существование организованной номадской сети. Венгерские исторические карты подтверждают множество названий типа Kisjenő и Borosjenő в разных регионах, что указывает на повторяющийся шаблон. Сравнение с другими регионами, где мадьяры временно находились (южная Украина, Добруджа), позволяет выдвинуть более общую теорию мадьярской стратегии контроля территории до завоевания Паннонии.

Выводы: Междисциплинарный анализ исторических, археологических, топонимических и картографических данных позволяет с высокой вероятностью говорить о стратегически организованном присутствии мадьяр на территории Молдовы в IX веке. Это было не оседлое поселение, а временная логистическая и военная сеть, контролирующая торговлю и собирающая дань. Модель Kis Jenő – Büyük Jenő, чётко выраженная в Трансильвании, по-видимому, применялась и в Молдове. Повторяющиеся топонимы Кишинэу и их связь с торговыми путями усиливают гипотезу о спланированной сети. Идентификация возможных ключевых пунктов (Буюканы, Сэлкуца) завершает образ сложной территориальной структуры.

Направления дальнейших исследований:

Расширение топонимического анализа всех названий с элементом «Jenő» и их сопоставление со средневековыми торговыми сетями;
Применение ГИС-методов для реконструкции путей и возможных лагерей мадьяр;
Систематические археологические раскопки в Буюканах, Сэлкуце и Кишинэу-Ботна с анализом ДНК найденных захоронений;
Подготовка атласа временного мадьярского присутствия в восточно-карпатском регионе в сотрудничестве с научными учреждениями Венгрии и Украины.