воскресенье, 7 сентября 2025 г.

Дом Донича и Рышкану: возникновение и гибель (начало – конец XIX века)

Дом Донича (Инзова) на Пушкинской горке (реконструкция Гордеев А.)

Очерк с акцентом на датировках появления и разрушения ключевых усадебных домов на Пушкинской горке и в Вистерничень/Рышкановке.

Введение: Кишинёв на переломе эпох (конец XVIII – первая треть XIX века)

Кишинёв рубежа XVIII–XIX веков — это город-посад с ярко выраженным торговым ядром, окружённый сельскими вотчинами монастырей и бояр, с рыхлой уличной сетью, которая приспосабливалась к рельефу и хозяйственным нуждам. Городу не раз приходилось переживать разорения и пожары, особенно в ходе русско-турецких войн. Военные стоянки, принудительные реквизиции, продвижение войск и эпидемии подтачивали его слабую экономику. В 1789 году фиксируются сильные разрушения, а «Великое вранчанское» землетрясение 26 октября 1802 года нанесло по региону удар такой силы, что многие каменные постройки были повреждены или разрушены. Эти события во многом определили облик Кишинёва в первые десятилетия XIX века и задали контекст появления новых репрезентативных зданий — в частности, дома Донича на вершине горки (позднее ставшего известным как «Дом Инзова») и курти/дома Рышкану в пределах имения Вистерничень.

Ситуацию усложняет характер источников. Ранние планы города (особенно лист 1800 года, составленный в связи с разграничением монастырских владений) лишь частично отражают реальность: это не детальная кадастровая съёмка, а межевой чертёж с условной графикой — в нём соседствуют фиксация реально существовавших объектов и схематические, «идеализированные» намётки будущей регуляции. После 1812 года, с переходом Бессарабии под российскую администрацию, начинается серия градостроительных упорядочиваний: в 1817 году разрабатывается первый проект регуляризации, а в 1834 утверждается генеральный план, задавший регулярную сетку улиц в Новой части города. При этом сопоставление с проектом 1817 года и генеральным планом 1834 года показывает, что для рассматриваемого участка они почти не воспроизводят предложённую на листе 1800 регулярную сетку: совпадают лишь периметральные направления некоторых улиц. Это допускает, что реализация замысла листа 1800 была начата, но прервана землетрясением 26 октября 1802 года и войной 1806–1812 годов; в послевоенный период город пошёл по иной траектории регуляризации, зафиксированной документами 1817/1834 годов. На этом фоне судьбы двух домов — Донича (Инзова) и Рышкану — становятся индикаторами того, как Кишинёв переосмыслял своё пространство и символы власти.

Источниковая база и методика датирования

Для реконструкции хронологии появления и разрушения рассматриваемых зданий полезно опереться на «маяки» — пункты, однозначно фиксируемые в документах и изобразительных источниках:

карты и планы: военные планы конца XVIII века; межевой лист 1800 года (с подписями о владениях монастырей Галата и Фрумоаса и владениях боярина Думитру Рышкану); проект 1817 года; генеральный план 1834 года;
текстовые свидетельства: записи о визитах официальных лиц, переписка, статистические ведомости 1820-х годов, упоминания о землетрясениях 1821 года и их последствиях;
изобразительные фиксации: литография в «Одесском альманахе на 1840 год», рисунок Н. В. Берга 1854 года с авторской припиской, позднейшие рисунки, политипажи и фотографии 1870–1880-х годов.

Сопоставление этих маркеров позволяет достаточно уверенно очертить окно строительства и фазу разрушения каждого из домов, даже если единого «акта о закладке» или «акта о сносе» не сохранилось.

Часть I. Дом Донича на Пушкинской горке (Дом Инзова)

1. Предпосылки и место

Пушкинская горка — доминанта рельефа южнее старого торгового ядра Кишинёва. Выбор площадки для репрезентативного двухэтажного каменного дома был очевиден: с вершины просматривается окрестность, а сам дом читается как знак статуса. Владельцем участка выступал спэтар Манолакэ Донич — представитель влиятельного боярского рода, участвовавший в межевых делах и конфликтах с монастырскими вотчинами. Здесь же, спустя два десятилетия, в доме квартировал гражданский губернатор Бессарабии Иван Никитич Инзов, а в 1820–1822 годах жил А. С. Пушкин — именно поэтому в городской памяти объект закрепился как «Дом Инзова».

2. Окно строительства: почему «после 1802 и до 1817»

Аргументы «после 1802»:

Во второй половине XVIII века на вершинной площадке горки двухэтажного каменного дома не фиксируется. Если бы такое здание существовало, мощный удар землетрясения 1802 года с высокой вероятностью оставил бы документальные следы повреждений — тем более на столь открытом, «подветренном» месте, где колебания грунта усиливаются. Упоминаний о разрушениях «дома Донича» по итогам 1802 года нет.
Само стихийное бедствие послужило мощным стимулом к строительству более капитальных, «современных» домов на каменном фундаменте. Для представителя крупного боярского рода было логично упрочить доминирование над ландшафтом новой, выразительной постройкой.

Аргументы «не позднее 1817»:

Дом устойчиво присутствует в картографических и текстовых свидетельствах к 1817 году.
В 1818 году здесь принимали императора Александра I — значит, дом к этому моменту был не просто завершён, но и достаточно благоустроен для приёма высочайших гостей.

Вывод по датировке: наиболее вероятный коридор строительства — 1803–1816 годы (в узком понимании — около 1808–1816). Сценарно это может быть как «новое строительство на пустой площадке», так и «капитальная перестройка более ранней усадебной избы/корпуса» до двухэтажного каменного объёма.

3. Архитектурный облик и уязвимость

По ранним изображениям считываются признаки «позднего молдавского классицизма» с локальными реминисценциями: вытянутый в плане объём, регулярная сетка окон, акцент на угловых раскреповках, высокая вальмовая кровля (на рисунке Берга 1854 года видны следы её разборки). Конструктивная схема — толстые каменные стены без железных анкеров — делала коробку уязвимой к горизонтальным нагрузкам. Положение на гребне холма усиливало эффект: при сейсмических толчках амплитуда колебаний возрастала, что и предопределило «перелом» верхней части дома в 1821 году.

4. Землетрясения 1821 года и начало разрушения

В июле и ноябре 1821 года регион вновь потрясли ощутимые толчки. Для дома на вершине горки это стало критическим испытанием: появились трещины, нарушилась целостность крыши, часть стен дала осадку. Администрация временно выехала, и хотя дом продолжили использовать (и как место жительства, и как «памятную точку»), процесс разрушения был уже необратим. В письмах и заметках второй четверти XIX века последовательно встречается мотив «аварийности» и «плохого состояния» здания.

5. Изобразительные свидетельства упадка (1840–1889)

1839/1840 — литография из «Одесского альманаха на 1840 год» фиксирует дом ещё в относительно целостном виде: кровля на месте, фасады читаемы, хотя уже заметны следы износа. Это ценнейший «моментальный снимок» довоенного состояния.
1854 — рисунок Н. В. Берга с авторской припиской: «Дом бывшего наместника Бессарабии Инзова, где жил Пушкин… Снято в декабре 1854». На листе видно, что кровля частично разобрана, оконные проёмы зияют без переплётов, местами обрушены перемычки.
1860-е — литографии по старым рисункам тиражируют «образ руины», закрепляя в массовом сознании вид аварийной коробки на горке.
1873 — карандаш Н. А. Голынского показывает дальнейшие обвалы стен, осыпи кровли и «прорывы» кладки в углах.
1877–1878 — в связи с военными событиями через Кишинёв проходят войска; очевидцы отмечают, что солдаты разбирают остатки крыши на щепу и хозяйственные нужды. Рисунки П. А. Висковатова и заметки современников фиксируют почти «обезглавленный» объём.
1880 — политипаж с двумя видами сопоставляет состояние по Бергу и «на текущий момент»: прогресс разрушений очевиден.
1889 — на фотографиях площадка предстаёт почти очищенной: читаются лишь фундаменты и фрагменты низких стен, а рельеф уравнен засыпками.

6. Финал: утрата и память места

К 1880-м годам дом фактически исчезает как архитектурный объект. По отдельным свидетельствам, площадка использовалась под казённые нужды (в т. ч. размещение конюшен), затем — выровнена. В городской памяти «Дом Инзова» остаётся прежде всего через связку с именами Инзова и Пушкина, а также благодаря устойчивому мотиву «Кишинёв не сберёг свою историческую доминанту». Уже в начале XX века эта тема звучит как нравоучительный сюжет о небрежении к памятникам.

Сводная шкала дат по дому Донича (Инзова):

до 1802 — на вершине горки двуэтажного каменного дома нет (или есть только более ранняя лёгкая постройка);
1802 — сильнейшее землетрясение; косвенное свидетельство, что каменного дома ещё не существовало;
1803–1816 — вероятный период строительства/капитальной перестройки;
1817 — дом фиксируется на планах; 1818 — приём Александра I;
1821 — землетрясения вызывают критические повреждения; начинается фаза необратимого упадка;
1839/1840 — литография фиксирует дом ещё целостным, но обветшавшим;
1854 — рисунок Берга: кровля частично снята, окна пустуют;
1873–1880 — активное разборивание, дальнейшие обвалы; военная кампания усугубляет утраты;
к 1889 — объект фактически утрачен; остаются следы фундаментов.

Часть II. Дом/куртя Рышкану (Вистерничень)

Рассматриваем только сельскую усадьбу (куртю) Рышкану в Вистерничень.

1. Вистерничень и корни сюжета

Вистерничень в XVIII веке — деревня с церковью, основанной Константином Рышкану в 1777 году (Свв. Константина и Елены). Семья Рышкану закрепляется здесь на долгие годы, а к началу XIX века наследник, Димитрие (Думитру) Рышкану, владеет значительной частью окрестных земель. В 1817 году Вистерничень упоминается как село с примерно 170 крестьянскими дворами — это уже заметное по меркам окрестностей поселение. В статистике 1820 года фиксируется 135 домов и около 650 жителей, при этом отдельно выделяется один каменный «дворянский дом» — очевидная усадебная резиденция владельца.

С высокой долей вероятности именно между 1810 и 1820 годами возникает каменная куртя Рышкану — репрезентативный усадебный дом, откуда управляют хозяйством. Эта датировка согласуется с логикой «послепожарной» и «послеземлетрясной» перестройки края: перетасованные 1790-е — начало 1800-х создают предпосылки для нового «усадебного ядра», а спокойные (по сравнению с концом XVIII века) 1810-е позволяют его реализовать.

2. «Дом Рышкану» на плане 1800 года: фиксация или проект?

Межевой лист 1800 года создан для разграничения монастырских владений и владений боярина Рышкану; на нём действительно подписаны «дома» Донича и Рышкану. Лист носит двойственный характер: с одной стороны, он фиксирует реальные объекты, важные для описания границ (мосты, запруды, мельницы, культовые сооружения, усадьбы); с другой — его графика частично «регуляризует» пространство, намечая условную сетку кварталов, которой в реальности тогда ещё не существовало. В отношении усадьбы Рышкану правомерны обе трактовки: помета могла означать реально сложившееся усадебное место (возможно, с деревянной застройкой или каменным флигелем), которое уже служило точкой отсчёта при межевании; при этом каменный «дворянский дом» в строгом смысле вполне мог быть выстроен в 1810-е годы, о чём косвенно свидетельствует статистика 1820 года.

3. Дальнейшая история села и включение в город

Вплоть до конца XIX века Вистерничень/Рышкановка оставался слабо урбанизированной территорией: низкие дома, камышовые или дощатые кровли, хозяйственные дворы, виноградники — типичный сельский ландшафт на периферии растущего города. В 1880 году представитель семьи делает крупное благотворительное пожертвование городу, а в 1900 году город выкупает у Рышкану земли Вистерничень и Почта-Веке, включая их в городскую черту. После этого начинается ускоренная урбанизация, но это уже сюжет рубежа XIX–XX веков.

5. Что мы знаем о разрушении/утрате усадеб Рышкану

Сельская куртя в Вистерничень: точной даты разрушения каменного усадебного дома начала XIX века не зафиксировано. Можно предполагать несколько траекторий: (а) постепенный упадок и разбор в конце XIX — начале XX века при перепланировке территорий после выкупа; (б) перестройка/включение в новые хозяйственные корпуса с утратой исходного объёма; (в) гибель в ходе событий Первой мировой/революции/межвоенного периода. Так или иначе, к середине XX века раннее усадебное ядро не считывается как отдельный памятник.

Сводная шкала дат по усадьбе/дому Рышкану:

1777 — основание церкови Свв. Константина и Елены в Вистерничень Константином Рышкану (боярская фиксация присутствия);
ок. 1800 — межевой лист с пометой «дом Рышкану» (фиксация усадебного ядра как ориентира);
1810-е — вероятное строительство каменного усадебного «дворянского дома» (косвенно подтверждается статистикой 1820 года);
1817 — Вистерничень: около 170 крестьянских хозяйств; Рышкану — владелец основных земель;
1900 — выкуп Вистерничень и Почта-Веке городом; начало урбанизации;
конец XIX — XX век — исчезновение ранней усадебной застройки в Вистерничень как самостоятельного памятника.

План 1800 года: межевой лист с «проектным взглядом»

Нередко спор о датах появления домов Донича и Рышкану упирается в трактовку плана 1800 года. Корректнее всего понимать его как межевой документ, созданный для разграничения монастырских вотчин Галата и Фрумоаса с владениями боярина Рышкану. Однако графика листа, словно предвосхищая будущие регуляризационные проекты, местами изображает условную сетку кварталов в местах, где на тот момент никакой регулярной сетки ещё не было. Этот «двойной» характер порождает две крайние линии чтения: (1) всё показанное — существовало; (2) всё показанное — проект. Реальность лежит между ними: ключевые ориентиры (церкви, усадьбы, мельницы, переправы) — это, конечно, реальные объекты, важные для межевания; регулярные кварталы — это графическая условность, попытка «упорядочить» пространство на бумаге, отражающая скорее желание, чем факт.

В этом смысле пометы «Дом Донича» и «Дом Рышкану» ценны как указатели мест, где к рубежу веков концентрировалось боярское присутствие. Но для строгого вопроса «когда именно построен каменный дом?» они дают лишь отправную точку. По дому Донича ответ дополняется связкой «после 1802 — до 1817» и иностранными визитами 1818 года; по дому Рышкану — статистикой 1820 года о единственном каменном дворянском доме в селе и логикой формирования усадебного ядра в 1810-е годы.

Сравнительный разрез: два дома — две траектории

Положение в городе. Дом Донича располагался на доминантной вершине Пушкинской горки, визуально «над» старым рынком и соборной зоной; усадьба Рышкану — в сельской местности Вистерничень, ведомой хозяйственными задачами, а не представительскими функциями. Отсюда — разная судьба и разная скорость «высвечивания» в источниках.

Функция. Дом Донича был с самого начала «домом статуса»: он обслуживал амбиции рода и сразу попал в орбиту высшей администрации (квартирование Инзова, приём императора). Усадьба Рышкану была прежде всего хозяйственным центром, и только во второй половине XIX века «городской лик» рода проявился в особняке на Букурешть, 62.

Сейсмическая уязвимость. Дом на гребне горы оказался проклят сейсмикой: если 1802-й, вероятно, застал площадку без каменной коробки, то 1821-й разрушил уже возведённый объём. Усадьба в Вистерничень, расположенная в более «мягком» рельефе, резких сейсмических ударов, сопоставимых по эффекту с горной вершиной, не переживала, что также коррелирует с отсутствием «событийных» описаний её повреждений в 1821 году.

Градостроительный контекст. Дом Донича появился на «переходе» между органической тканью старого города и будущей регуляризацией. Когда в 1834 году была закреплена сетка Новой части, дом уже находился в фазе преждевременного старения. Усадьба Рышкану, напротив, развивалась в сельском ритме и лишь на рубеже веков оказалась в зоне городской экспансии.

Фаза утраты. Дом Донича утрачивается полностью к концу 1880-х, причём утрата тщательно «зарисована». Усадьба Рышкану исчезает «тихо» — через перепланировки и хозяйственные изменения в конце XIX — начале XX века.

Практическая хронологическая матрица

Ниже — «вертикаль времени» по ключевым событиям, удобная для дальнейшего наложения на карты и планы.

Дом Донича (Инзова)

до 1802 — дом-двухэтажка на вершине горки отсутствует; возможна лёгкая усадебная постройка;
1802 — Великое землетрясение; отсутствие упоминаний о повреждениях «дома Донича» поддерживает версию, что каменного дома ещё не было;
1803–1816 — строительство/капитальная перестройка;
1817 — фиксация на планах;
1818 — визит Александра I;
1821 — землетрясения, критические повреждения;
1839/1840 — литографический вид ещё с кровлей;
1854 — рисунок Берга, кровля частично снята;
1873–1880 — руинирование, разбор, военные «ущербы»;
1889 — площадка фактически очищена: конец истории здания.

Куртя/дом Рышкану (Вистерничень) и особняк Рышкану-Дерожинской

1777 — основание церкови Свв. Константина и Елены (боярская фиксация);
ок. 1800 — межевой лист с пометой «дом Рышкану», фиксация усадебного места;
1810-е — возведение каменного «дворянского дома» (к 1820 зафиксирован факт его наличия как единственного каменного дома в селе);
1817 — Вистерничень: ~170 хозяйств, устойчивый сельский характер;
вторая половина XIX века (1870-е) — строительство городского особняка Рышкану-Дерожинской по проекту Бернардацци;
1900 — выкуп земель Вистерничень городом, дальнейшая урбанизация; ранняя куртя теряет самостоятельную ценность как памятник;
XX век — трансформации городского особняка; исчезновение ранней сельской усадьбы.

Выводы

Дом Донича (Инзова) — репрезентативный каменный дом на Пушкинской горке — с высокой вероятностью построен после 1802 года и до 1817 года (наиболее вероятно в 1803–1816). Уже в 1818 он служит местом официальных приёмов, а землетрясения 1821 года запускают фазу необратимого разрушения. Последующие десятилетия фиксируют постепенное «умирание» дома, и к концу 1880-х он исчезает физически.
Куртя/дом Рышкану в Вистерничень — усадебное ядро боярского владения — формируется как каменный «дворянский дом» в 1810-е годы (к 1820 его наличие очевидно), хотя само усадебное место отмечено уже на межевом листе 1800 года. Вплоть до городского выкупа земель в 1900 году Вистерничень сохраняет сельскую морфологию, а ранняя куртя постепенно исчезает в ходе урбанизации конца XIX — начала XX века.
План 1800 года — межевой (кадастровый) лист, функционально сопоставимый с современными первичными градостроительными документами (планами межевания/проектами землеустройства): он фиксирует правовые границы, ориентиры и точки опоры (включая усадебные места) и служит базой для последующих планировочных решений. Одновременно сам факт нанесения на лист «дома Донича» и «дома Рышкану» указывает не только на реперные точки существующего межевания, но и на планируемые действия: как минимум на резервирование/намечание площадок под соответствующие усадебные строения и их дальнейшее развитие. Как и современные межевые планы, сам по себе он не доказывает материал и этажность зданий на дату съёмки. Для дома Донича рабочее окно остаётся «после 1802 — до 1817», для усадьбы Рышкану — «между 1810 и 1820».
Сейсмический фактор — ключ к пониманию ранней гибели дома на горке: консервативная конструктивная схема и экспонированное положение сделали его жертвой землетрясений 1821 года. Отсутствие упоминаний о его повреждениях в 1802 году — косвенный аргумент в пользу того, что каменного объёма тогда ещё не существовало.

Память и идентичность: судьбы этих домов — это метафора для всего Кишинёва Нового времени. Дом Донича/Инзова — символ несостоявшейся «репрезентации», не пережившей природных и социальных испытаний; усадьба Рышкану — символ сельского «корня», который уступил место городу лишь на излёте XIX века. Оба сюжета подчёркивают, как сильно эпоха рубежа веков переопределила город — от рыхлой торговой сети к регулярной столичной структуре.

1854

1854 (реконструкция Гордеев А.)

1873 на холмике стояла каланча (реконструкция Гордеев А.)

1873 рисунок Н.А. Голынского

Развалины дома Инзова Красная мельница 1860-1885 Каланча Ильинская церковь Кишиневское озеро с колокольни Благовещенской церкви по рисунку Н.Н. Каразина (реконструкция Гордеев А.)